Он выходит на сцену расслабленно плывущей походкой. Он почти нематериален – флагшток с развевающейся на нем драной маечкой цвета психоделической революции. Обрушив свои кости на стул, пристраивает на коленях гитару и, собрав лицо вечного мальчика в морщинистую урючину (глаза б мои всех вас не видели), начинает несмазанным после вчерашнего пития голосом:

«Машка! Я твой парень…»

И что же это у нас такое? А это у нас блюз, каким он должен быть – вещь в России крайне нераспространенная. Замечательно строил блюзы Майк Науменко – не нагружая их философией – герла ушла и мне плохо, герла вернулась и мне хорошо. Но здесь нет даже майковских литературных красот – тема проста, как песня кочевника:

«Машка! Я не пью, слышишь,
Машка! Я не курю…
Полюби меня».

Страдания молодого гопника, подслушанные и искусно исполненные Сергеем Селюниным, попросту Силей – руководителем, автором текстов и музыки, а нередко и единственным членом питерской группы «Выход». Длинный Силя, спасение обреченных на провал фестивалей. Его выпускают после безнадежных периферийных групп, зная его способность работать с любой аппаратурой, любыми музыкантами, любой публикой и даже, кажется, любым количеством струн на гитаре. Хотя публика на таких фестивалях благодарная и чтобы обрадовать ее на весь вечер хватит одной скоморошеской «Непрерывности простых вещей».

«Ой, да как пойду я да на бугор
Ой, да как возьму я да «Беломор».

А уж что с этим «Беломором» делать, знает и самый неграмотный хиппи. Так и мотается он который год с фестиваля на фестиваль, с квартирного концерта на концерт в театре студии, из тусовки на НЧ/ВЧ в рок-клуб, из Москвы в Нагасаки, из «Нью-Йорка на Марс», с чужого флэта на чужой флэт, меняя составы, то подбирая, то теряя флейту, виолончель и альт (талантливого и невыносимого Ваню Воропаева), нежно любимый двумя сотнями хиппи и гораздо большим количеством хиппочек.

Он, пожалуй, и сам тому не рад, но, спев «Женщины как лошади», не стать сексуальным символом невозможно. Сказал «Бог создал женщин для бешеной скачки» – так скачи.

Скачи, скачи, Силя. Поделив с командой нищенский гонорар, скачи в очередное пристанище, где пятеро в комнате и «Не пел бы ты сегодня, Серега».

Пой снова и снова старые песни, не опускаясь вниз, не поднимаясь вверх. Вечный хиппи, потерявшийся в семидесятых, забытый на Вудстоке.

И все-таки в кайф. И домашняя девочка, интеллектуалочка, побывав на концерте, напевает рассеянно:

«Не могу кончить
Никак не могу кончить».

И я не могу кончить.